От Хайдеггера к
Стругатским и Хаксли (эволюция мысли)
«…утопия
родилась очень давно, а умерла в ХХ веке. Что же касается
романа-предостережения, то родился он на грани ХIХ – ХХ веков и умрет не
скоро, ибо литература вкусила от сладкой горечи и познала болезненное
наслаждение мрачных пророчеств…» Аркадий и Борис Стругатские «Куда ж нам
плыть?»
Какую бы проблему я не взял для
анализа, она неизбежно идёт всегда в
связке, как нейрон, истыканный аксонами и дендритами ассоциаций. К тому же, что
естественно, человеческий язык, лексика, пытается безграничное вместить в
ячейки таксономии - задача, обреченная на провал. Тем не менее, написание
работы подразумевает четкое прослеживание проблемы в контексте культуры, и я
постараюсь следовать этой предпосылке.
Моя задача – наметить связующую нить, один
кончик которой завязан на концепции ситуаций подлинности и неподлинности
Мартина Хайдеггера, а другой на возникновении «бума антиутопий». Однако, я не
ограничиваю предпосылки последнего явления исключительно зарождением экзистенциализма,
скорее, я постараюсь проследить эволюцию влияния кризиса рубежа веков на
последующую литературную культуру 20 века на примере антиутопий, в частности на
территории отечества через братьев Стругатских, а за рубежом – Олдоса Хакси.
Кризис, намеченный на рубеже 19-20 веков и получивший развитие за этим
рубежом - явление, существование которого уже не предают сомнению. Во главе
революции мысли ставят обычно Фрейда, Ницше (etc.). В том числе, нельзя не
упомянуть Мартина Хайдеггера, признанного создателем одной из самых
противоречивых ветвей философии - экзистенциализма. Хайдеггер пытался заострить
внимание современных ему мыслителей на проблеме, по его мнению несправедливо
обделённой вниманием, - проблеме бытия, проблеме существования, иначе говоря -
экзистенции.
И действительно, что когда-либо могло интересовать человека больше, чем его
существование, причины и смысл своего бытия?
Хайдеггер здесь не останавливается и продолжает продвигаться вглубь - а
почему человек вообще задается этим вопросом? И здесь мы переходим на
территорию зарождения экзистенциализма.
«…начиная свое исследование проблемы бытия, Хайдеггер считает, что
таким началом является фактическая повседневная жизнь человека, а сами люди и
есть неповторимые проявления бытия.»
Человек, единственное существо, обладающее мало того, что самосознанием, но
ещё и смертосознанием, даже самосмертосознанием, и именно это позволяет ему
жить в постоянной реализации "проекта себя" (знакомый по Ницше
термин).
«Хайдеггер считает, что осознание конечности бытия человеком
очень важно для его жизни, понимания ее смысла, и осознание феномена смерти
позволяет человеку перейти от неподлинного существования к подлинному.»
Для пояснения приведу классификацию бытия по Хайдеггеру. Бытие бывает трёх типов, по нашему восприятию времени - бытия-в-мире, бытия-при-внутримировом-существовании и забегании-вперёд. Человек способен совмещать в себе все три характеристики восприятия, и только от его индивидуальной расстановки приоритетов зависит подлинное или неподлинное его бытие.
Подлинное бытие характеризуется как раз этим самым забеганием человека
вперёд, к осознанию смертности, когда же неподлинное бытие подразумевает
восприятие через вещность, жизнь настоящными радостями и печалями, либо вещными
событиями в ближайшей перспективе, не дотягивающейся до смерти.
«…неподлинное существование, где в качестве сущего выступают вещи,
природа, материальное производство, социальные связи. Эта среда противостоит
человеку, и он, забывая о своей сущностной определенности, живет как «живая
вещь».
Немного отходя от Хайдеггера, можно попытаться свести все векторы развития
личности к этим двум. В этом почти весь дуальный конфликт духовности и
меркантилизма, развиваемый от века к веку в философской и художественной
литературе.
Вернёмся к обозначенной нами в начале кризисной эпохи. Именно здесь
конфликт достигает а своём развитии кульминации, без упоминании этой проблемы
не проходит ни одно из многочисленных философских романов от Гессе (вспомним
Степного волка, олицетворение борьбы интеллигента и мещанина) до Милана Кундера
(один из основных конфликтов его «Невыносимой легкости бытия» противостояние
свободного человека и «китча» - массовой культуры). Однако если мы поднимаем
тему подлинного и неподлинного бытия и пытаемся сшить это с (нон)конформизмом,
то ярчайшим примером здесь является «бум» антиутопий, написанных с 20-е по 60-е
годы XXв. Почему?
Антиутопия, как литературный жанр, в силу своей масштабности, неизбежно
заостряет внимание читателя скорее на болезнях общества, чем индивидуальных
переживаниях. А какие социальные проблемы могли волновать писателей середины XX века? Конечно проблемы
их культурно-исторического контекста: стра́ны с тоталитарным режимом,
стремление общества к унификации, культурное разложение до гедонизма и т.д..
Естественно, что содержание, форма – всё это у разных авторов может
отличаться, однако одно остается неизменным - общий, неутешительный прогноз,
алармизм всему человечеству.
И здесь, что касается романа-предупреждения, которое хоть авторы и выносят
в отдельную категорию, не называя антиутопией, все же может считаться её
частным. Речь идет об уже обозначенной повести братьев Стругатских – «Хищные
вещи века». В этой повести, со свойственными Стругатским ненавязчивостью и юмором,
выстраивается картина счастливого, сытого курортного городка, куда с
расследованием пребывает главный герой. На первый взгляд повесть кажется
рядовым детективом, но стоит присмотреться к деталям повнимательней, как
обычный курортный город становится не «раем», по выражения Амада,
сопровождающего главного героя, «…вам придется пройти двенадцать кругов рая…»,
а чем-то явно более зловещим. С первых страниц нас встречают повторяющиеся, как
мантра, слова: «…у нас тут весело и ни о чем не надо думать». Амад повторяет
эти слова три раза за свой короткий (у меня в редакции 12 страниц) выход на
страницы. И не с проста – это мотив всей повести, прослеживаемый еще в эпиграфе
к первой главе, где Стругатские цитируют «Маленького принца» Экзюпери: « Есть лишь одна проблема –
одна-единственная в мире – вернуть людям духовное содержание, духовные
заботы...». И это то, о чем повесть, в чем
боль Стругатских, наблюдающих разрушительную силы советского «изобилия». И так
появляется «слег», как наркотик «своего времени»:
«Это
именно то, что должно было быть. Здесь. Сейчас. Каждому времени свое. Маковые
зерна и конопля, царство сладостных смутных теней и покоя для нищих, для
заморенных, для забитых… А здесь никому не нужен покой, здесь ведь никто не
умирает от голода, здесь просто скучно. Сытно, тепло, пьяно и скучно. Мир не то
чтобы плох, мир скучен. Мир без перспектив, мир без обещаний…»
Да, это так: преобладание мира вещизма, в котором человек «,
забывая о своей сущностной определенности, живет как «живая вещь» в котором скучно, невыносимо скучно, а
книги в кабинете «составляют красивую цветовую гамму» и на поверку оказываются
«вбиты и, может быть, даже склеены» - вот в каком мире существуют герои Стругатских повести «Хищные вещи века».
Да что там; само название – строчка из стихотворения Вознесенского – совершенно
очевидным образом указывает на конфликт в преобладании неподлинного явления
бытия.
Примечательна эта повесть в свете нашего анализа еще и тем, что Стругатские
пытаются понять истоки этой проблемы. А исток
-
«М. Хайдеггер придавал
технике «метатехническую» сущность, т. е. техника — это «…все то, что окружает
нас… способ существова- ния бытия», который обретает в на- стоящее время
угрожающий характер [Цит. по: 9. С. 126—127].»
И здесь один из первых выступает Олдос Хаксли, с «О дивным новом миром».
Вещь, написанная почти уже век назад, сегодня уже не читается, как что-то
фантастическое. Люди поглощены культурой потребления, жизни в мире вещизма, и
даже сознавая это, никак не собираются с этим бороться. Люди живут вне
хайдеггеровской «заботы» и даже такому провоцирующему к экзистенциальному
переосмыслению событию, как смерть, выделены, извиняюсь за оксюморон, нивелирующие
рамки. Перевес в сторону «настоящего» на лицо, и единственный персонаж, который
является до конца «положительным» в антиутопии Хаксли, это дикарь. Дикарь с
древними, но верными, почти интуитивными отношениями с танатосом, которые
просто не позволяют ему забыться в этом торжестве гедонизма. Он единственный
чувствует «неправильность» эвтаназии своей матери и в конце совершает
самоубийство, приближая конец, который видится ему неизбежным, неоттягиваемым
наркотиками и сексом, опять же потому, что дикарь – экзистенциальный герой.
Вспомним Камю с его человеком абсурда. Это неизбежно человек, живущий в
настоящем, но только через постоянное ощущение своей внезапной смертности.
Собственно, последнего, самого важного пункта, и не хватает жителям мира
Хаксли, и как это не ужасно, полное отсутствия в бытиеощущении «забегания-вперед»
порождает уже не людей вовсе, а послушный животным инстинктам и хозяину-пастуху
- скот.
Корни антиутопии – не только тоталитарный режим, не столько, сколько
появления у общества возможности не затрачиваясь столько на работу – иметь все
необходимое. Элетроэнергия и машины все делают за нас. Появляется возможность
быть счастливым и вот опять мы убеждаемся, что человеческое счастье катывается
к тупому труду.
Тоталитарный режим – не новость для человечества. Вообще, ничто фактически
не ново, неожиданным может оказатся лишь угол зрения, сочетания и процентное
соотношение старых ингридиентов. Тоталитарный режим через всеобщее «изобилие» -
вот это новость.
Глобализация,
индивидуальность : « ии подручно тоже озаботило публичное "мироокру
жение". использовании публичных транспортных средств, применении публичной
информационной системы (газета) вся кий другой подобен другому. Это
бытие-с-другими полностью растворяет свое присутствие всякий раз способе бытия
"дру гих", именно так, что другие их различительности выра женности
еще больше исчезают. этой незаметности неуста новимости люди развертывают свою
собственную диктатуру. Мы наслаждаемся веселимся, как люди веселятся; мы
читаем, 126 смотрим и судим литературе искусстве, как люди смотрят судят; но мы
отшатываемся от "толпы", как люди отшатываются; мы находим
"возмутительным", что люди находят возмутительным. и, которые не суть
нечто определенное которые суть все, хотя не как сумма, предписывают
повседневности способ быть.»
Уход от «истинного бытия»:
Высвободившееся любопытство озабочивается видением однако не
чтобы понять увиденное, Т.е. войти бытие нему, только чтобы видеть. Оно ищет
нового только чтобы от него снова скакнуть новому. Для заботы этого видения
дело идет не постижении не знающем бытии истине, но возможностях забыться мире.
Оттого любопытство характеризуется специфическим непребыва нием при ближайшем.
Оно поэтому ищет не праздности созер цательного пребывания, но непокоя
возбуждения через вечно новое смену встречающего. своем непребывании
любопытство озабочивается постоянной возможностью рассеяния. Любопытство не
имеет ничего общего удивленным созерцанием сущего, 8uullut;;EtV, оно не
стремится через удивление быть введенным непонимание, но оно озабочивается
знанием, однако исключи тельно для сведения. Оба конститутивных для
любопытства мо мента непребывания озаботившем окружающем мире рассея ния
новых возможностях фундируют третью сущностную чер- 172 ту этого феномена,
которую мы именуем безместностью. Любопыт ство повсюду нигде. Этот модус
бытия-в-мире обнаруживает еще новый способ бытия повседневного присутствия,
котором оно себя постоянно выкорчевывает. Толки правят путями любопытства, они
говорят, что человек должен прочесть увидеть. Повсюду-и-нигде-бытие любопытства
вверено толкам. Оба эти модуса повседневного бытия речи смот рения своей
тенденции выкорчевывания не только наличны друг рядом другом, но один способ
быть увлекает другой собою. Лю бопытство, для которого нет ничего закрытого,
толки, для которых ничего не остается непонятым, выдают себе, Т.е. так сущему
присут ствию ручательство предположительно подлинной "живой жизни".
этой предположительностью однако кажет себя третий феномен, характеризующий
разомкнутость повседневного присутствия.
http://helpiks.org/2-22585.html
http://p-w-w.org/?topic=13573.0
http://www.rusf.ru/abs/ludeni/hvv2.htm
http://www.taby27.ru/studentam_aspirantam/philos_design/referaty_philos_design/wesh_design/ponyatie-veshh-v-statyax-martina-xajdeggera-veshh-i-istok-xudozhestvennogo-tvoreniya.html
http://murzim.ru/nauka/filosofija/24745-ekzistencializm-filosofiya-suschestvovaniya.html
mydocx.ru/3-2141.html
http://abc.vvsu.ru/Books/filosofia/page0036.asp
http://www.rusf.ru/abs/rec/bor_khis.htm
http://www.rusf.ru/abs/ludeni/publ-21.htm
http://journals.uspu.ru/i/inst/ped/ped14/ped_30.pdf
Комментариев нет:
Отправить комментарий