А вчера отец пришёл пьяным. Ну, это я его называю отцом.
Обычно их называют отчимами. Впрочем, отчимом его тоже назвать сложно, он уже
пять лет, как разведён с моей мамой. Вы тогда спросите, почему он вообще к нам
пришёл? Всё просто. Он живёт с нами. Вы спросите, а почему тогда разведён? Ну,
он же разведён с матерью, а не со мной. Потому он живёт в моей комнате. Но
живёт он в ней не пять лет, как вы могли бы подумать, а всего две недели. На раскладушке. Мы с ним иногда по локалке играем в Warcraft. Я его побеждаю, потому что играю клавиатурой.
Это называется играть «хоткеями». Называется хоткеями потому, что это переводится «горячие клавиши», а почему «горячие
клавиши» я не знаю.
Так вот, вчера мой папа пришёл пьяным. Я сидел в комнате и
играл в компьютер. Было уже поздно, но я не хотел спать, потому что встал я
поздно. Дело в том, что вчера я должен был поехать в Пресс-службу УВД города
Москвы, чтобы взять интервью у «компетентного сотрудника». Точнее это я так
назвал - «интервью». Я просто хотел узнать, как можно защищаться, если напали
на улице. Вот, к примеру, если я сломаю руку парню, который второй день
издевается над моим младшим братом, я смогу сказать, что это самооборона? Я
говорил с ним, правда! Но он всё равно издподтишка делает гадости Сене. Сеня –
это мой младший брат. Даже не совсем брат,
у нас только мама общая. Но это не важно, потому что в УВД я всё равно
не поехал. Я собирался туда поехать вместе с Настей, это такая милая девушка,
которая мне когда-то нравилась, а потом
надоела. Не то, чтобы совсем, просто она нравилась как человек, а она решила,
как девушка. У них всегда так - обязательно, чтобы общаться с человеком,
поместить его в какую-нибудь банку, навроде «любит, но не нравится», «люблю, но
не нравлюсь», «только нравлюсь, но люблю». Из-за этого, наверно, она и не
поехала со мной. Потому что не нравлюсь, потому, что не понимает, потому, что
ни в одной банке я долго не держусь. Она
позвонила мне и сказала, что вставать в десять часов это слишком рано. Я сказал:
хорошо, поеду один, и не поехал. Потому
что почему-то расстроился.
Это вообще странно, как я расстраиваюсь, после того, как
расстался с девушкой. Порой кажется, что всё, отпустило, потом случается какая-нибудь ерунда, и мне до
того тоскливо, что хочется врезать кому-нибудь. Или себе. Я обычно представляю
в такие моменты, как нож медленно входит в грудную клетку, протыкает сердце,
как я его поворачиваю, как вытекает кровь… Я думаю, расскажи я это родителям,
меня бы посадили в психушку. Да, о чём я. Порой из-за ерунды схожу с ума,
причём приступы со временем не ослабевают. Вчера, например, проснулся с теми же
криками, что и четыре недели назад. Мне теперь
часто снятся кошмары про неё. Или про нас. Про нас кошмары потому, что
когда просыпаюсь, нас уже нет, а ощущать это заново хуже любого кошмара. Кроме
кошмара про неё, конечно.
Впрочем, я понимаю Настю. Я, наверно, ненадёжный. Мне всегда
говорили, что ненадёжные не нравятся девушкам. А что я могу поделать? Я же не виноват, что,
когда мы в первый раз шли в УВД вечером, мне сказали, что они без разрешения
интервью не дают. Я спрашивал их до этого, мне сказали, никакого разрешения не
нужно! Пришлось провожать Настю обратно. Она сказал мне, что я лезу ей в душу.
Что она этого не любит. А я и не заметил.
Ещё она сказала, что не понимает меня и боится. Я думал, я провожу её до
дома и всё, но мы сели на скамейке и я её обнимал. Ей нравилось. Я ей нравился.
Мне казалось, что я это умею чувствовать.
У меня это порой получается. Я вхожу в какой-то раж, что ли.
Я не знаю, откуда это берётся, но порой я начинаю чувствовать девушку и знаю,
что и как ей нужно сказать, чтобы понравится. Я даже мысли её угадывать в такие
моменты могу. Но когда это заканчивается, всё возвращается на свои места. Почти
всегда. С прошлой было не так.
Я потом мы пошли домой. Мы сидели в подъезде, и она сказала,
что у её дедушки день рождения, что ему кажется, что она его не любит. Тогда я
сказал ей, что надо купить подарок, и мы пошли за ним. Я думал, это была
классная идея. А вечером она позвонила мне и сказала, что не может поехать со
мной. И я не поехал.
Кстати, когда мы гуляли, мы встретили брата прошлой. Впрочем,
прошлая всё равно узнает, потому что я
хотел доказать Насте, что приятные вещи нужно говорить чаще и позвонил
прошлой, чтобы Настя сказала ей что-то приятное. Они ведь подруги. После того, как я высказал всё, что хотела
сказать Настя, но постеснялась, прошлая сказала, что совсем недалеко. Я по
привычке хотел вызваться её проводить, но осёкся и сказал ей об этом. Она
сказала: «ну так я и…» и я бросил трубку, потому что подошёл Настин дедушка, а
общаться с двумя людьми одновременно я плохо умею. Или потому, что она бы
предложила мне её проводить, а я бы отказался. Или, ещё хуже, согласился. Мало
ли о чём она бы стала рассказывать, мало ли, что она захочет обсудить. Меня трясёт,
когда я вижу её в Лицее, не то, что поговорить. А ведь обсудить ей есть что.
Она читала мои последние стихи на сайте. Небось скажет «жизнь продолжается» или
«перестань страдать». Как будто я могу,
как она, найти себе другую. Впрочем, это я всё накручиваю, она бы такое не
сказала, да и вообще, с чего я взял, что она хочет, чтобы я её провожал. Может,
мне послышалось, может я недопонял. У неё всё хорошо. Она отстрадала.
Я очень плохой человек. Иногда мне хочется, чтобы она
страдала так же, как я. Это бывает редко, конечно, но то, что у меня есть эта
гадкая фантазия, мне не нравится. От этого мне кажется, что я совсем гадкий.
Впрочем, я действительно гадкий. Я не знаю, почему она была
со мной так долго. Честно. Такой совершеннейший
дурак, бесталантливый бездельник. За что
я могу быть нужным? Я утешаю себя порой тем, что я остался один потому, что я
никогда не стремился нравиться людям. Я стремился быть честным. Но даже в этом
не преуспел, хотя моя репетитор говорила, что если я хочу стать актёром, я должен
хотеть нравится людям и быть честным одновременно. Я, кстати, уже неделю ей не
звоню. Она сказала моим родителям, что отказалась от меня, а мне сказала, что с
шестого я должен быть у неё. Я из-за этого отказался от выгодной работы со
второго по одиннадцатое. Ставка четыреста в час. На съёмках платили пятьсот за
три часа. Я нашёл работу после разрыва,
думал, легче будет. Легче не стало, хуже. Я совсем забросил Лицей. В нём,
кстати, позавчера крутили песню, которую я записал. Песня «Мне было бы легче
петь», Аквариума. Там повторялись слова: «Но если бы ты могла меня слышать, мне
было бы легче петь». Я записал её дома под гитару на микрофон, а затем попросил
прокрутить её по громкой связи на перемене. А Она не пришла в Лицей. Насте песня
понравилась, тем, кто слышал в Лицее тоже. А Она её даже не услышала. Зато её
парень услышал. Когда я посмотрел на компьютер Кости, который должен был
поставить песню, я увидел, что они её обсуждали в переписке. Я не увидел,
понравилась песня ему или нет. Главным образом потому, что мне хотелось
изогнуть крышку ноутбука назад, затем кинуть за пол и раздавить.
Парень у неё
классный. Правда. Честно, я думаю, лучше парня нет. Он добрый, сильный,
честный, умный. Любит её уже год. Он намного лучше меня и от этого мне
становится порой совсем невыносимо. Он просто идеален, из-за этого я себя
просто ненавижу. Каждая моя деталь кажется мне грязью и весь я грязь. Наверно
всё дело в сравнении…
Но я не об этом. Любую исповедь нужно с чего-то начинать.
Эту исповедь я начал с того, что вчера мой папа пришёл пьяный. Я не знал бы
этого, если бы мама не кричала шёпотом в два часа ночи, что если он ещё раз
придёт домой в таком состоянии, то она его выставит на улицу.
Я помню, как папа, который настоящий, ругал меня в ресторане
неделю назад за плохие отметки в Лицее и в минуту запала спросил: «Ты что,
хочешь, как Валера картинки всю жизнь рисовать?», а я, обидевшись за
ненастоящего папу, ответил ему «Да!».
Я помню, как неделю назад, на кастинге, после моего
прочтения текста, женщина из жюри спросила:
-Что, в театральное поступаешь?
-Да.
-Сложно тебе будет.
Я подумал тогда и сказал:
-Сложно мне будет в любом случае. Так хотя бы интересно.
Я помню, как три недели назад маме позвонил ненастоящий
папа, она долго ругалась, а потом сказала, что очередная девка его выгоняет, и
он едет жить к нам, а потом снова долго ругалась.
Я помню, как мне почему-то стыдно общаться с друзьями, у которых
я жил неделю в Питере.
Как мне быть? Кем мне быть?
P.S. Аня, если ты это читаешь. Спасибо тебе, моя милая, рыжая девочка за то, что это первая запись с апреля, и иди нахуй, шлюха, за то, что эта запись вообще появилась. Люблю тебя, сука.
